Подобные же субъективные неясности существуют и в связи с предложением: «Здесь будет огонь». В ситуации, когда вы переживаете непосредственное ожидание огня, ваше субъективное состояние аналогично воспоминанию, за исключением того существенного момента, что оно направлено на будущее. Но, как правило, утверждения о будущем являются выводами. Вы можете увидеть сырой стог сена в состоянии «горения» и заключить, что оно загорится, или вам могут сказать, что скоро в этом месте зажгут костер. Но опять-таки эти различные возможности не создают разницы в том, что утверждается, когда вы говорите: «Здесь будет огонь».
«Есть ли здесь огонь?» — может быть формой повеления или предположения для исследования. Это предложение не дает утверждения, а показывает желание сделать его. Отличие этого предложения от предложения: «Здесь есть огонь» заключается не в том, что имеет отношение к чему-то внешнему, а в нашем собственном отношении к тому, что имеет такое отношение. Мы можем сказать, что здесь есть «идея», которую можно назвать: «огонь — здесь — сейчас»; когда мы сопровождаем эти слова словом «есть», мы утверждаем эту идею, когда же мы сопровождаем их словами «есть ли», мы «активно обсуждаем» их, то есть хотим знать, следует или не следует их утверждать. Я говорю об «отношении к чему-то внешнему» в предварительном порядке, так как понятие это содержит некоторые трудности, требующие серьезного обсуждения.
«Я хочу, чтобы здесь был огонь» — есть изъявительное предложение, утверждающее, что я испытываю определенное желание, но обычно употребляемое, как если бы оно было выражением желания, а не утверждением его. Строго говоря, желание должно выражаться в предложениях: «Если бы только здесь был огонь!» или «О, огня бы сюда!» Это легче и более естественно выражается в языке, который, подобно древнегреческому языку, имеет желательное наклонение. Предложение «О, огня бы сюда!» ничего не утверждает и поэтому не является ни истинным, ни ложным. Оно выражает желание, и человек, слышащий его от меня, может сделать вывод, что я испытываю желание, но оно не утверждает, что я испытываю желание. Подобным же образом, когда я говорю: «Здесь есть огонь», я выражаю веру, и слышащий может сделать вывод, что у меня есть вера, хотя я и не утверждаю, что у меня есть вера.
В предложении: «Здесь нет огня» то, что называется «содержанием» предложения, то же самое, что и в предложении: «Здесь есть огонь», но это содержание отрицается, вместо того чтобы утверждаться.
Сравнивая вышеприведенные предложения, кроме относящихся к прошедшему и будущему, мы находим, что в отношении того, что они выражают, все они имеют одно и то же ядро, именно: «огонь — здесь — теперь». Идеи, выраженные словами «огонь», «здесь» и «теперь», могут быть названы «изъявительными» идеями; это значит, что они могут выявлять (изъявлять, указывать) предметы и явления чувственного опыта. Взятые вместе, они составляют одну сложную изъявительную идею. Изъявительная идея иногда выявляет, а иногда и нет; если здесь есть огонь сейчас, то идея «огонь — здесь — теперь» выявляет этот огонь, но если огня нет, то идея «огонь — здесь — теперь» ничего не выявляет. К изъявительной идее мы можем иметь различные отношения утвердительное, вопросительное, желательное или отрицательное. Эти отношения выражаются соответственно словами: «есть», «есть ли», «о, если бы» и «нет». (Я не претендую на полноту перечня возможных отношений.) Эти отношения, выражаемые указанными словами, могут также утверждаться, но тогда для них нужны изъявительные слова; эти слова следующие: «вера», «сомнение», «желание», «неверие». Это ведет к новым предложениям, которые все являются утвердительными, но по отношению к моему состоянию сознания, а не по отношению к огню. Эти предложения таковы: «Я верю, что здесь есть огонь теперь», «Я хочу знать, есть ли здесь огонь теперь», «Я надеюсь, что здесь есть огонь теперь» и «Я не верю, что здесь есть огонь теперь».
Ясно, что выражения «there-is», «is-there, «oh-for» и «there-is-not» («Есть», «есть ли», «о, если бы», «нет» английский) должны рассматриваться каждое как одно слово и как выражающие различные отношения со стороны говорящего к одной и той же идее. Указывать на объекты, как это делают имена, не является их функцией; тот факт, что слово «нет» может употребляться как значащее слово, вовсе не предполагает, что на каком-то платоновском небе существует объект, называемый словом «нет». Для понимания языка очень важно сознавать, что одни слова обозначают объекты, а другие нет.
Слова, которые обозначают объекты, можно назвать «изъявительными» словами. В число таких слов я включаю не только имена, но и слова, обозначающие качества, например: «белый», «твердый», теплый», а также слова, обозначающие воспринимаемые отношения, такие, как «до», «над», «в». Если бы единственным назначением языка было описание чувственных фактов, то мы довольствовались бы одними изъявительными словами. Но, как мы видели, такие слова не достаточны для выражения сомнения, желания или неверия. Они также не достаточны для выражения логических связей, например:
«Если это так, то я съем свою шляпу» или: «Если бы Вильсон был тактичнее, то Америка присоединилась бы к Лиге Наций». Не достаточны эти слова также для предложений, нуждающихся в таких словах: «все» и «некоторые», «этот» и «какой-то (некий)». Смысл слов этого рода может быть объяснен только через объяснение смысла предложений, в которых они встречаются. Когда вы хотите объяснить слово «лев», вы можете повести вашего ребенка в зоопарк и сказать ему: «Смотри, вот лев!» Но не существует такого зоопарка, где вы могли бы показать ему если или этот или тем не менее, так как эти слова не являются изъявительными. Они необходимы в предложениях, но только в предложениях, значение которых заключается не только в утверждении единичных фактов. Слова, не являющиеся изъявительными, неизбежны именно потому, что мы нуждаемся в таких предложениях.
ГЛАВА 7
ОТНОШЕНИЕ ИДЕЙ И ВЕРОВАНИЙ К ВНЕШНЕМУ
Тот вид отношений к внешнему, который мы будем разбирать в этой главе, не является тем видом отношений, посредством которых элементы опыта истолковываются как восприятия внешних объектов, как например, когда зрительное ощущение производит во мне состояние, называемое «видением стола». Этот вид отношений к внешнему будет рассматриваться в связи с истолкованием физики и доказательством её истин. Теперь же мы займемся отношением одной части моей психической жизни к другой и отношением только путем вывода к вещам, не являющимся частью моего опыта.
У нас есть привычка говорить, что мы думаем о том-то и том-то и что мы верим в то-то и то-то. В качестве необходимого вступления к определению «истинности» и «ложности» я хочу обсудить значение этих «о» и «в», встречающихся во фразах упомянутого типа. Выше мы рассмотрели процесс наглядного определения, как источник значения слов. Но мы пришли к заключению, что данное слово может «обозначать» как чувственное переживание, так и идею; это случается, особенно когда слово употребляется для выражения воспоминания. Когда одно и то же слово может употребляться для обозначения или идеи, или чувственного переживания, это служит признаком того, что идея есть идея «о» чувственном переживании. Но ясно, что отношение, выражаемое этим словом «о», есть отношение, которое может существовать независимо от языка и на самом деле предполагается употреблением одного и того же слова для обозначения и идеи и чувственного переживания.
Отношение, которое мы рассматриваем, наиболее ясно видно в случае воспоминания. Допустим, что вы недавно видели нечто ужасное, например, что ваш приятель был раздавлен грузовиком, когда перебегал улицу. В вашем сознании будет постоянно повторяться картина этого события не как продукт только воображения, а как нечто, что, как вы знаете, действительно произошло. Когда это ужасное в своей стремительности событие ещё раз овладеет вами, вы можете сказать себе: «Да, это действительно произошло». Но в каком смысле оно истинно? Ведь ваше воспоминание имеет место сейчас и состоит из образов, а не из ощущений и, тем более, не из грузовиков. Смысл, в котором оно все же истинно, и есть то, что мы должны выяснить.